Эксцентричный 4-й барон Колрейн

[Irbis-light]

Богатый на яркие личности 18 век подарил нам эксцентричного ирландца Джорджа Хангера. Рожденный в 1751 году, он получил прекрасное образование, но, как младший сын, вынужден был искать свое место в жизни, и отправился воевать в Америку. Служил под началом своего друга - Зеленого Драгуна, был майором кавалерии.

После ратных подвигов за океаном, будущий барон Колрейн сел в тюрьму за некую грязную аферу. Но затем удача улыбнулась авантюристу, Ему случилось вызвать на дуэль драматурга Шеридана. Принц Уэльский, который рад был всяческим эскападам, вместе со своими друзьями зарядили пистолеты поддельными пулями. Шеридан, который входил в число давних приятелей принца и очевидно знал заранее, что умереть ему не придется, очень натурально разыграл свою гибель, так что Хангер поверил в то, что застрелил его. Принц же так был воодушевлен этим фарсом, что проникся симпатией к Хангеру, и впоследствии они подружились. В конце концов, правда, Хангер вышел из фавора, ибо его поведение королевский отпрыск и его свита сочли слишком возмутительным, а шутки – вульгарными. Но отставки рано или поздно удостаивались все приятели Принца Регента. Его ирландская желчность просто не могла не излиться потоком на весь тогдашний свет, в котором ему приходилось вращаться. Впрочем, он писал не только саркастические памфлеты и мемуары, но и такие серьезные труды, как, например, "Практическое руководство по лошадям и собакам; как кормить и заботиться о них, а также, как лечить от всех возможных болезней". Была в этом насмешнике и пророческая жилка. В своих мемуарах он предположил, что Север и Юг Штатов, в конце концов, сойдутся в битве, с тем же ожесточением, с каким прежде они выступили против Британии.
Предположительно наш герой был скромен, не искал почестей и не благоговел перед чинами и титулами. Ибо сам отказался принять баронский титул, который перешел к нему после смерти старшего брата.
Со своим боевым товарищем – Тарлтоном Хангер поддерживал дружеские отношения на протяжении всей жизни. Он яростно защищал своего командира, чья боевая тактика в войне с американцами подверглась критике. И в ответ на «Осуждения» написанные на «Историю Южных Кампаний 1780 и 1781» издал своё «Обращение к Армии».
Далее следуют стихотворения, на создание которых меня вдохновил дерзкий эксцентрик Джордж Хангер.

Барон Колрейн
Я научился покорно молчать,
Беспрекословно чтить громкую глупость,
Пить, сквернословить и остро скучать,
Осознавая душевную скудость.

Мной позабыт шум и блеск эскапад.
Вся куртуазность моя так манерна,
Что симпатичней отъявленный гад
Марионетки живой, лицемерной.

Я потерял счет и дням, и годам,
Где был я зван, а куда был не прошен...
В клубе я нынче сказал господам,
Что их мудрей моя старая лошадь.
***
Revelatio
Тебе смешно. И все мои ужимки
Сквозь хмель и призму мутной дымки
Лишь фарсом кажутся, игрой.
Как сатирический герой,
Я пью, кривляюсь и злословлю,
Высмеивая бал и ловлю
В угодьях королевских вилл,
Где я фазана изловил.
Где я стрелялся на дуэли.
И дамы в предвкушенье млели,
Готовя вздох и реки слёз.
Мне жаль теперь, что не всерьёз
Стрелялись с этим драматургом.
Ведь Принц поспорил с Демиургом,
И тайно пули подменил.
И кой же черт его подбил,
Когда я люто жаждал крови,
Радеть об этом острослове?
О, ты же знаешь, я не горд,
И к дьяволу - какой я лорд?!
Всё это чванство смехотворно,
Я отвергал его упорно.
Но задолжал мне высший свет
За ложь, за каждый злой навет.
И сам я в горестном долгу...
Лишь капли крови на снегу
Могли нас с жизнью примирить.
Но, Бог с ним, что уж говорить...
Теперь куражься надо мной,
До слёз измученным виной.
***
Одной из...
Тупее пробки - что за важность!
Зато обставит всех в пикет.
И низкопробная вальяжность
С вас - шелухою на паркет.

Умеет пить и веселиться.
Ирландской арфой льется смех.
В нее немудрено влюбиться,
Ее стихия - сладкий грех.

Она глупа? Помилуй Боже!
Ее вам благ не оценить,
Когда вас ревматизм тревожит,
А близость может погубить.

Не бременят ее предметы
Мучительных и смутных дум.
У ног - владыки и поэты,
И их сразил отнюдь не ум.

Я не читаю ей Шекспира,
Как биглю своему порой,
Но без нее все клады мира
Померкнут пошлой мишурой.
***
Зла не держишь? А я отчего-то
Сам не свой, как подстреленный кречет.
Плёс разлился и вязко болото.
Мне едино всё - чет или нечет.

Мне судьбу уж свою не придется
Подвергать безнаказанной пытке.
Я из тех, кто назад не вернется.
И не сделает даже попытки...

Нам знаком этот дьявольский рокот,
Строй ровняем под бой барабанный.
Неоправданно, подло, жестоко,
Вслух - лишь возглас отчаянно бранный.
***
Милосердием твоим отравлен,
Не живой уже, и не дышу.
Был клеймен и нещадно затравлен.
И доныне всё метки ношу.

Мне до пекла - последняя миля.
Может там меня радостно ждут.
И финальный куплет водевиля
Допевает твой взбалмошный шут.

Не минула меня эта чаша.
И до дна под стенанье зевак,
Не чураясь разгульных замашек,
Пью я залпом палящий арак.