воскресенье, 19 февраля 2017
ПриходиПриходи, я жду вторую вечность.
Не живой и, вроде, не мертвец.
Мне по вкусу прежняя беспечность,
Но всему приходит свой конец.
Что теперь минувшее? Лишь пепел,
Бережно сметённый в старый ларь.
Но, мой Бог, как был великолепен
Бархат плеч и томных глаз янтарь.
Приходи, я жду вторую вечность.
В моем склепе теплится свеча.
Ослабляет путы бесконечность,
Только кровь уже не горяча.
читать дальшеТолько холод запредельных хлябей
Пробирает души нам до дна.
Но, застыв на проклятом этапе,
Выпьем снова крепкого вина.
Приходи таким, каким захочешь,
Другом или недругом - не суть.
Ни на йоту больше не отсрочишь -
Этот круг нам следует замкнуть.
Ночь ссучила нити наших судеб.
Память вновь восстала из глубин.
В этой тихой временной запруде
Жду тебя, по-прежнему один...

Отзыв
Я не рад этой странной, пугающей встрече.
Как телец на закланье, тащился впотьмах.
О смирении, знаешь, не может быть речи.
От былого, увы, нам остался лишь прах.
Или страх? От того что расставлены точки,
Что отмерен для нас только призрачный миг.
Я молил всех святых о последней отсрочке,
О последнем броске в одну тысячу лиг.
Чтобы ждать и стремиться, и хрупкой надежде
Уступать беззаветно, как робкий юнец,
Чтобы вновь повторились такими, как прежде,
И заветный рубеж не сулил бы конец.
Я найду, что сказать, как всегда, без упрека.
Нам о многом - предвидится, иль ни о чём...
Ненадежный приют - временная затока,
Как туман, что рассеется с первым лучом.
Нам теперь не грозит роковая небрежность,
Мы от каждой из истин вкусили сполна.
Пробирает до дрожи прощальная нежность.
И не важно, какие царят времена.
@темы:
духовная связь,
стихи (авторское),
о странном и вечном,
реинкарнация
Demian Usher, это прекрасно...
Теперь один, где было двое,
Прости... прошу тебя, прости!
Я представила себе это всё. Андре, который незримой тенью присутствует в шатре Тарлтона накануне битвы, слышит горечь в его словах, видит его сомнения и тревогу... Как во время битвы, которая едва не стала роковой для Бена, он отводит пули, когда прихвостни толстого Билли стреляли - и не попали в Тарлтона, разве не Джон им помешал?
И в лихорадочном ознобе
Ладонью охлаждал твой лоб.
Вспомнила малярийную лихорадку - тоже ведь символично, что она сразила Бена тогда, когда Джон был у края могилы.
Сердечное Вам спасибо, перечитываю и трепещу!
Как писал Высоцкий - "наши мертвые нас не оставят в беде", и это на все 100 процентов применимо к Бену и Джону, мне кажется. Незримый всадник рядом, колышущеееся пламя свечи в палатке, куда не достигает ветер, прохладная рука на лбу... *кстати, всё же это была жёлтая лихорадка по ходу, и кто знает, выкарабкался ли Тарлтон бы сам, против нее хинин как игрушечная лейка на пожаре. Ведь анофелесы в Америке не водились и в те годы не могли пересечь Атлантику на кораблях, ибо пресная вода была в дефиците, а иначе их жизненный цикл не продолжается. Местные москиты цапнули, и чудо, что Бен выжил...*
Это чудо, что он выкарабкался, причем в рекордно короткие сроки. И это чудо мог сотворить только Джон.
Вот еще о них...
Не в вашей власти этот низкий свет
Предать немедля огненной геенне.
Бессильны ваша сабля и мушкет,
И сердце непреклонное к измене.
Бессильны и мольбы, и ворожба,
Пусты благословенья и проклятья,
И вуду чернокожего раба
Пред роковою вечности печатью.
Я не отрекся от глубоких чувств,
Но, к сожаленью, отрешен от жизни.
И мастер истязательных искусств
Индифферентен к вашей укоризне.
Не призывайте из загробья тень.
Не кличьте на заброшенном причале.
Не нужно заговоренный кистень
Топить в пересыхающем канале.
Не посылайте вызова судьбе,
Ее насмешки будут вам ответом.
Воспоминанье - феникс на гербе,
Над бурею отчаянья воздетом.
Свеча и письма, старый том стихов,
И голос мой из гулких лабиринтов…
Как жалок авантаж гробовщиков
И бледный цвет могильных гиацинтов.
Чудесно... только немного непонятно - это обряд вуду?
Не нужно заговоренный кистень
Топить в пересыхающем канале.
Не знаю насчет бледных гиацинтов, но бледные ирисы потусторонне-прекрасны. У меня никогда не получалось заснять их красоту.
Это была моя вольная интерпретация... Представила себе Бена в безумном горе от потери друга, готового на любые изощрения - в том числе и ритуалы вуду, чтобы еще хоть раз увидеть милый образ, поговорить, попросить прощения, проститься... Он рвал и метал, и пробовал всё, что угодно. А мудрый Андре, как будто, говорит ему, что не нужно ритуалов, не стоит возлагать надежды на месть, бросать вызов судьбе, смерти нет, и он всегда с ним рядом, для того, чтобы с ним поговорить, не нужно никакой магии)
Ясно) просто читал о магических свойствах кистеня у Фюмана, в заметках о Венгрии, и удивился - где мадьяры, а где вуду? А Андре был прав, есть связь, которую не разорвать смертным, и даже если в снегу остаются следы одного коня - это ничего не значит, достаточно протянуть руку поземке, или летом, ощутить прикосновение мотылиного крыла к щеке. Знаете же таких мохнатых ночных мотылей с перистыми усиками и узорами на крыльях?
Вуду тоже проделывали разные ритуалы с кистенями, если верить художке, конечно, мне пришло на память это тогда и я воспользовалась...
А ночные мотыльки - это еще одна моя слабость) Я представила себе, как такое мохнатое крыло касается щеки Тарлтона и одновременно с этим его охватывают воспоминания...
Единственный худлит, который я читал, и где упоминались вуду - это "Тайна лиловой сторожки" Конан-Дойля, но там был потрошеный белый петух. По-моему, петух.
Тоже их любите? Они чудесны, я помню одно лето, цветы, открывающие венчики на ночь, их упругие стебли - и мотыльков...они же почти колибри - зависают над цветками и высасывают в полете нектар...
Да! Точно, мне они тоже колибри напоминали, я даже почти обманулась...
Вот еще откопала то, что писала про Андре, раз уж пошла такая пьянка)
В тот чёрный день, не миновавший нас,
Я вышел без плаща и без надежды.
Меня ждал старомодный тарантас
И солдафоны в штопанной одежде.
Я приложил к ноздрям своим платок,
Дабы не захлебнуться перегаром.
Мой провожатый пропустил глоток,
Отдавши дань окрестным пивоварам.
Осенний мир бескровный, как мертвец,
К моей судьбе был тупо равнодушен.
Его не трогал скорый мой конец,
И буду я застрелен, иль задушен.
Собрались чинно, будто на спектакль.
"Что, господа, дают сегодня утром?"
"Какой-то литургический миракль"
"О чём-то, значит, эдаком премудром"
Ну что ж, враги, игравшие в друзей,
И явно выражавшие презренье,
И господин случайный ротозей,
Играйте туш, да будет представленье.
Я сам управлюсь, сударь, где петля?
Не торжествуйте слишком, инсургенты.
Пусть сердце не фиал из хрусталя,
Вcе мы грешны, messieurs интеллигенты.
Здесь можно бы добавить бой литавр,
Или стенание валторн и скрипок.
Но обойдемся, стало быть, без лавр,
Букетов роз, оваций и улыбок...
Да и Вы пишите не хуже, я растрогалась до слёз... В точку, прочувствовали всё так.
Вот это аккорд:
Я верю в победу, так будь же спокоен,
Прости и прощай... уж идет моя "свита".
Блин, нам с Вами надо отдельный сборник выпустить)
Вот и я на закуску, из старого, конечно, ибо так быстро слагать стихи не умею
Хоть увяз я в грехах, хоть истаяли свечи,
Душу Богу не отдал – и вам не отдам!
(Канцлер Ги "Ezzelino")
Я знаю, как поскрипывали доски
Сколоченного грубо эшафота.
Я помню смех и грязные подмостки,
Как тает грим и меркнет позолота.
Я слышу гулкий рокот приговора
И хрип толпы, томящейся безумьем.
Я знаю роль, не надобно суфлёра.
Да прощено мне будет вольнодумье.
Я знаю... что не будет эпилога,
С последним вздохом не придет забвенье.
Не изощряйтесь в пошлых некрологах,
И мой уход считайте отступленьем.
Такой День Памяти получился, плавно переходящий в ночь.
Боже... какое самообладание!
Не изощряйтесь в пошлых некрологах,
И мой уход считайте отступленьем.
Сборник не сборник, но такое надо сохранить где-нибудь на случай глюков платформы. Именно со-пряжение, совместное ведение темы.